|
* * * |
|
|
Недвижен лес в блестящей паутине, он полон ягод, полон колдовства. Ты вдруг увидел — на одной осине затрепетала вся ее листва. Хоть нету ветра ни малейшей силы, хоть прочий лес вокруг от солнца пьян,— запрыгала, забилась, забурлила, как будто древо треплет ураган. |
И стихла вмиг. Не смейся, как другие, над этим чутким деревцем в лесу... Пусть остальные дремлют, золотые, не проронив медовую росу. Не смейся, а подумай — может, правда, подходит мрачной непогоды мощь? Да ты и сам как та осина, завтра вдруг, может, первый что-нибудь поймешь... |
| * * * | |
|
Так ли живу, как надо? Так ли верю, люблю? Те ли упреки, награды сердцем открытым ловлю? ; |
Задумываюсь часами, держа в руке карандаш... Жизнь ведь — такой экзамен, который не пересдашь. |
| ПУШКИН | |
|
В самом деле, что же это — будто все стихи поэта, как деревья и вода, были на земле всегда? Все осталось, как и было,— тот же всадник под луной, та же медленная сила, нареченная Невой. |
Те ж проспекты и туманы... Город спит, как гобелен. Только в фонарях стеклянных свет немного побелел. Да еще порою поздней под веселой лавой звездной пронесется, хмур и мглист, как Дантес, мотоциклист... |
| * * * |
|
|
Женщина плачет в вагонном окне, или смеется — не видно в вагоне. Поезд ушел. И осталось во мне это смешение счастья и горя. |
Что там — цветущая белая ветка? Или же ветка в налипшем снегу? В жизни моей так бывает нередко- я различить не могу.... |
| ВОРОБЬИ | |
|
Рано-рано на рассвете в узком тополе густом |
|