Лесной работяга - Тагул остается за поворотом. И тут же Кеть, словно вздохнув после натуги, словно расслабившись после тяжелой работы, свободно и вольно раздается вширь. Откуда-то из-за мыска выпархивает ветерок. Туман быстро редеет и тает. По воде сперва понемножку, едва заметно, а потом все обильней и обильней, безудержней, как из опрокинутой бочки, начинает растекаться малиновый сок зари.

Река вспыхивает, искрится. Становится ослепительно ярка. И в этой утренней яркости берега кажутся далекими, далекими и прозрачными. С одной стороны рдеют золотисто-дымчатые отлогие пески с продолговатыми, барханно-ребристыми наплывами и косами, с бесчисленными заливами -отмелями, в которых копошатся крикливые кулики, то тут то там белыми кочками на воде маячат неподвижные птицы- мартыны; с другой стороны зеленеет, переливаясь, многоярусный прибрежный лес. У самого берега, опустив тонкие нити-ветки в воду, теснятся желтоватые тальник , за ними- сплошной стеной тучные, темнолистные ракиты и ивы, а еще дальше- тянутся ввысь изумрудно-зеленые островерхие осокори. И как-то совсем незаметно с каждым изгибом реки эти леса и пески меняются своими местами. То желтовато-дымчатые косы стригли реку справа, то вот уже они оказались по левую сторону неизвестно как и когда, и вместо них уже здесь, а не там, не напротив - переливчатая зелень тальников, тополей и ракит. Течет, струится, пожурчивая на перекатах, покручиваясь на бездонных омутах, убегает в далекую синеву река. И нет у нее края в этой синеве, как нету края у неба. А над головой кружатся чайки. Они то медленно парят, распластав замершие крылья, то вдруг складывают крылья и камнем хлопаются в воду, то со свистом взмывают вверх, снуют взад-вперед под облаками и кричат, кричат что-то пронзительно и непонятно. От зоревой ясности, от речной бесконечности и береговой шири дух перехватывает.

И тут я слышу рядом чей-то звонкий, страшно знакомый и совсем незнакомый голос. Рядом взвивается над водой песня. Какой-то миг я ничего не могу понять, но тут же ахаю: да ведь это же тетя Оля! Я замираю, лишь машинально махая веслом, и весь ухожу в слух.

А песня звенит вольно и легко.

На реке да на Кети, на Кети. Ох!

Мне ль отрады, мне ль отрады не найти?

И-эхх! В обласке я птицей - чайкой полечу.

Ох! Я до моря, я до неба докачу.

И-эхх! Там я звездочку хрустальную словлю.

Ох! Я по осколочкам всем счастье разделю

И-эхх!

Мы с Мишанкой оборачиваемся, удивленно глядим на тетю Олю, но она, кажется, не видит нас. Поигрывая небрежно веселком, поблескивая маленькими синими глазками, смотрит куда-то мимо нас, распевает. Ни слова не знакомы, ни мелодия. И тетя Оля какая-то не та: и радостная, и одновременно вроде грустная. И далекая. Как тот знойный горизонт, куда она смотрит. На реке да на Кети, на Кети,- взлетают над рекой последние слова этой песни, такой же чудно-восторженной, как все вокруг, и еще долго звенят, звенят где-то в вышине, а может, просто в сознании.

-И-эхх-эхх!- во всю грудь выдыхает тетя Оля.

- А ведь и впрямь бы полетела, дай мне господь-бог крылья. А? И надолго замолкает.

Мы с Мишанкой тоже молчим. Бывают такие минуты, когда ни о чем не хочется говорить, когда молчание дает душе в тысячу раз больше, чем самая многословная речь. Поплескивает вода. Покрикивают чайки. Ликует безоблачное солнечное небо. Сыплет в глаза алмазами, слепит нещадно блистающая водная даль.

.. С былинных времен Ермака и по сей день главное занятие коренных жителей Кети - рыболовство. И почти круглые сутки они на реке… Вот и тетя Оля. Еще девчонкой бороздила сетями Кеть, не бросила этого занятия и в замужестве, а когда осталась вдовой, и подавно: кормиться надо было, Мишанку растить. Могла бы, конечно, выбрать работу попроще, поближе к дому, той же бы посудомойкой в столовой, как моя мать. Но нет. Какая может быть другая работа для тети Оли, кроме рыбалки, кроме Кети.

А Кеть играет, вспыхивает разноцветными огоньками, шуршит тоненько по пескам, и в ее задумчивых заводях плавают изогнутые, трепещущие облака.

-Тетя Оля-аа,-тихонько зову я.

-Ась,- живо отзывается она, не поворачивая головы.

-А кто это песню про Кеть сочинил? -Каку песню?- не понимает она. -Ну, которую вы пели.

- А-а-а,- улыбается тетя Оля…

-Это где чайка-то? - Во-во, где чайка. - Дак это я сама придумала.

- Сами?

- Ну да. Это плывешь по реченьке в одиночестве, тишь вокруг, солнышко светит, простор. Ну и приходят на ум разны слова. Напевашь, напевашь их, глядишь, они и в ряд выстроились, и песня получилась. - Чудно! - А чо тут чудного? Всегда песни так вот на свет нарождаются. Уйдешь душой даль неоглядную, забудешься, будто слился с рекой и с небушком - вот и песня. Сама пришла, сама собой сочинилась..