|
|
|
|
Казимир Лисовский |
|
Березка
|
|
Крохотная, сквозная,
С тундрой вступая в спор,
Она не напоминает
Стройных своих сестер.
Она на них не похожа
Ни ростом, ни красотой,
Ни темного цвета кожей,
Ни редкой , скупой листвой.
|
|
И весны ее не греют,
И вместо земли – гранит…
Она над рекой Тореей
Былинкой малой стоит.
Но как глубоко, упорно,
Тоненьки и густы,
Вплелись ее нити – корни
В серого мха пласты. |
|
А ну-ка, полярный ветер,
Попробуй ее сломать!
Она за себя на свете
Сумеет, друг, постоять!
Ягель сухой и жесткий,
Тундра - в седом дыму…
Молча дивлюсь, березка,
Мужеству твоему.
1952 |
|
|
|
|
Игнатий Рождественский |
|
*** |
|
Только скалы, да стужа, да ветер
строптивый,
Только лезвия гор да провалы озер,
Под обглоданной бурями крохотной ивой
Родничок приглушенный ведет разговор.
|
|
Сколько малому деревцу мужества надо,
Чтоб висеть над обрывом, вцепившись
в гранит!…
Раздается пронзительный гул камнепада,
И опять тишина над горами звенит
Даже мхи не рискнут на камнях
поселиться:
Все равно их пурга - лиходейка сорвет.
Только сокол, бесстрашная горная птица,
На иззубренных скалах живет. |
|
Да на круче, гнезда соколиного выше,
Где неделями солнца не видно подряд,
Молодой поселился синоптик. По крыше
Облака, как мальчишки, скользят.
А сегодня к нему из полночного мрака
Заползла, обессилев кружиться, пурга,
Заползла и свернулась у ног, как собака,
И растаяла возле его очага.
1954 |
|
|
|
|
Владлен Белкин |
|
*** |
Белые леса |
|
Едва прикрыта ветошью ветвей,
дрожит береза от знобящей стужи.
А рядом, в шубу зарываясь глубже,
угрюмый кедр склоняется над ней.
Он мудр. Он много видел на веку.
Он ни о чем выспрашивать не станет.
И молча белоснежных горностаев
В широких лапах держит на весу
|
|
Я в белые вхожу леса,
заиндевелые, седые,
совсем как будто неживые,
остекленелые леса.
И исподволь меня берет
необъяснимое смятенье:
что это —
снова настает
великое оледененье? |
|
Ни зверь, ни птица не вспугнет
оцепенелого молчанья,
лишь семицветное мерцанье
в недвижном воздухе живет.
И сам уже полуживой,
стою я,
весь в пыли стеклянной,
и, как тот солдатик оловянный,
не в силах сладить с немотой. |
|
|
|
|
Николай Гайдук
|
|
***
|
|
Выпал снег на июньские травы
Ошалели в лугах косари.
До свиданья, родные купавы
И прощайте, мои купыри!
Снег дымится в глубоком овраге,
Где застужен ручей на бегу,
И помятые мертвые маки
Снегирями лежат на снегу! |
|
Выпал снег на деревья, на солнце
И на душу мою приналег…
Не мечтается и не поется,
Потому что смертельно продрог!
Оживет горемычное лето,
Но былой красоты не вернуть.
Глядя в царство слепящего света,
Невозможно слезы не смахнуть! |
|
Там дорога ушла в неизвестность
И покой потерял человек...
За какие грехи эту местность
Покарал обезумевший снег?!
1990 |
|
|
|
|
Зорий Яхнин |
|
Цветы подо льдом |
|
Карликовая березка |
|
Воробей
Л.
Васильевой |
|
|
В арктической тундре
На острове Диксон
Желтый цветок
Весною родился —
На сером граните
Зеленая накипь.
Между камнями
Полярные маки
Тянутся к свету
Прожилкою каждой...
Хмурым утром
Я видел однажды:
Туман опустился
На стылые земли,
Густо укутал
Тонкие стебли,
На листья осела
По капле вода,
Маки покрылись
Корочкой льда.
Я им завидую,
Этим растениям.
Я перед ними
Склоняюсь растерянный.
Мне б их упорство.
Но я не о том...
Маки цветут подо льдом
|
|
Эти ветви пурга коверкала,
Гнула, гнула,
К земле пригибала.
Ты согнулась, поникла, померкла
И такой покорною стала.
Где краса твоя прежняя, смелая?
Бьется ль сердце под белою блузкой?
Эх, пурга! Ну чего ты наделала
С белоствольной красавицей русской?
Муравейник. Середина марта.
Еще по грудь в снегу дрожит репейник,
Белым-белы обочины дорог.
Но почернел внезапно муравейник,
И над вершинкой — призрачный парок.
Вы, муравьи, не очень-то спешите наверх
Еще метели загудят.
И все-таки активнее дышите
И тормошите сонных муравьят.
Дышите, милые.
Дышите коллективно.
Дышите заморозкам вопреки.
Тепло придет — и это объективно,
Как самолеты, солнце и жуки.
|
|
Тают в сумраке стаи гусей.
Осенний закат невесел.
На карнизе сидит воробей,
Голову набок свесил.
То одним, то другим глазком,
Не скрывая осенней грусти,
Он глядит,
как летят косяком
Разжиревшие
в тундре
гуси.
Продолбить ледок все трудней,
Чтоб напиться воды из канавок.
На карнизе сидит воробей,
Голову свесив набок.
Улетают
гуси
на юг,
Ты со мной
остаешься,
друг…
Я разглядываю твой дом
Над моей неокрашенной дверью.
Ты уже обзавелся гнездом
Из кедровых хвоинок и перьев.
Тучи рвет ледяной верховей,
Он на нас, наверное, злится.
На карнизе сидит воробей,
Неприметная
серая
птица. |
|
|
|
|
|
|
|
